Через полчаса она проснется, я услышу плач, побегу наверх в ее комнату, подойду к кроватке и тихо скажу “Доброе утро,” и она засияет своей беззубой улыбкой и глазами-бусинками. Я возьму ее на руки, прижму к себе сильно-сильно, а она будет очень деловито осматривать комнату – на месте ли кресло и коврик, не сбежал ли слоник с пеленального столика. Я понесу ее вниз по лестнице, и она будет трусливо поджимать ноги и поднимать кулачки в воздух, я засмеюсь и скажу “Чего же ты боишься, дурочка! Это просто лестница, мама тебя не уронит, мама тебя очень крепко держит”. Я положу ее на подушку для кормления, и она уверенно повернет голову к сисе и откроет рот. Пока я делаю несколько глотков воды, она в испуге, что про нее забыли, станет очень жалобно скулить, и я опять засмеюсь и скажу “Никто про тебя не забыл, мама здесь, мама всегда рядом”. И она станет жадно с бульканьем глотать молоко, прижав кулачки к груди, а я буду смотреть на ее старания и мне захочется ее опять крепко-крепко обнять, и я сожму ее кулачки в своих и буду долго их целовать, пока она деловито ужинает.

Через полчаса она проснется, я услышу плач, побегу наверх в ее комнату, подойду к кроватке и тихо скажу “Доброе утро,” и она засияет своей беззубой улыбкой и глазами-бусинками. Я возьму ее на руки, прижму к себе сильно-сильно, а она будет очень деловито осматривать комнату – на месте ли кресло и коврик, не сбежал ли слоник с пеленального столика. Я понесу ее вниз по лестнице, и она будет трусливо поджимать ноги и поднимать кулачки в воздух, я засмеюсь и скажу “Чего же ты боишься, дурочка! Это просто лестница, мама тебя не уронит, мама тебя очень крепко держит”. Я положу ее на подушку для кормления, и она уверенно повернет голову к сисе и откроет рот. Пока я делаю несколько глотков воды, она в испуге, что про нее забыли, станет очень жалобно скулить, и я опять засмеюсь и скажу “Никто про тебя не забыл, мама здесь, мама всегда рядом”. И она станет жадно с бульканьем глотать молоко, прижав кулачки к груди, а я буду смотреть на ее старания и мне захочется ее опять крепко-крепко обнять, и я сожму ее кулачки в своих и буду долго их целовать, пока она деловито ужинает.